Приключения и квесты

Подобных триггеров бесконечное множество (об их классации мы подробно поговорим в следующей статье). У всех у них одно объединяющее свойство - они запускают в читателе механизм доверия к тексту, напрямую апеллируя к личному опыту. Бодлер добровольно избрал монашество, хоть и считал себя скверным монахом. Он отказался от путешествий за границу, предпочитая путешествовать по Парижу, в котором сменил более 40 квартир. Он знал, что в его мире страдание – не протоложность счастью, и тем более - не горе.Помните ощущение, когда вам делали укол в вену? Когда неопытная медсестра не могла с первого раза ввести лекарство и поэтому протала кожу снова и снова. Вгоняла иглу в одно и то же отверстие. Вытаскивала ее и совала опять обратно... Шарль Бодлер достоин того, чтобы быть первым в списке проклятых поэтов - поэтов рода Каина. Они, проклятые и гонимые,- Эдгар По, Шарль Бодлер, Стефан Малме, Артюр Рембо, Лотреамон, Вийон (список можно продолжать). Шли с открытым забралом против мелкобуржуазного искусственного рая, его добропорядочности, комфорта, морали, первыми принявшие на себя удар пошлости, невежества и фарисейства. А дальше в тексте может быть что угодно. Репортаж о войне трехголовых зомби с мормонами, лекция о ректальном криграфе или история о том, как баба Нюра приматывает к счетчику магнит, чтобы не платить за свет. Если вы прочли предыдущий абзац и не закрыли этот текст, значит вы попались на триггер - один из спусковых крючков читательского внимания. Текст стал вам аутентичным. Проще говоря, вас зацепило. Еще святые говорили, что без страния, нет святости, только страдания даруют святость. «Быть великим человеком и святым для самого себя — вот то единственное, что важно», - словно вторил им Бодлер. Шарль Бодлер, когие называют слабым, несчастным, инфантильным, а наиболее злобные – сатанинской натурой, не боялся страданий. Он был воином, считая, что на свете есть лишь три существа, достойные уважения: священник, воин и поэт. И он был единством этих трех ипостасей. Сеня мы являемся свидетелями того, как уже в нашем мелкобуржуазном обществе «позитивщики» становятся героями нашего времени, а страдания изгоняются из жизни также как и тогда, двести лет назад. То чувство, которое вы испытали, читая про иголку в вене, очень хорошо вам знакомо. Вы его пережили, прочувствовали, осмыслили. Поэтому вы автоматически стали доверять этому тексту: "да, тут дело говорят, иголка в вене, это сложно забыть! Ну-ка почитаю, что тут дальше". И вы будете читать все это, продолжая одобрительно кивать головой. Не важно, какие небицы последуют дальше. Вы проглотите их все, потому что нашли в тексте то, что вам близко. Поэт считал, что истинного, а не искусственного блаженства заслуживает только тот, у кого счастье, как его понимают смертные, не вызывает ничего кроме тошноты (дневник «Мое обнаженное сердце»).